На фото Я. Бруштейна: Волга у Плеса.
Я эту весну недовыкупил, видимо -
Сугробы вставали с неистовой силой.
Мне зимний запас для проверки был выделен,
Хлебал его ложкой, да сил не хватило.
Охота объявлена: зубы дракона
Нацелены с крыши, свисают с балкона.
Судьба незавидная автомобильная -
Под снегом не сыщешь, такая вот быль моя!
Мороз отступает, не смотрим вослед ему,
Апрель подо льдом, вот бы выручить малого...
И март поспешает к пределу последнему,
Но держит февраль за штаны полинялые.
Конечно, пребудет и мокро, и ветрено,
Зима отползёт с перекошенной рожею.
Но чую, что нынче страна безответная
До сердца останется промороженной.
Сугробы вставали с неистовой силой.
Мне зимний запас для проверки был выделен,
Хлебал его ложкой, да сил не хватило.
Охота объявлена: зубы дракона
Нацелены с крыши, свисают с балкона.
Судьба незавидная автомобильная -
Под снегом не сыщешь, такая вот быль моя!
Мороз отступает, не смотрим вослед ему,
Апрель подо льдом, вот бы выручить малого...
И март поспешает к пределу последнему,
Но держит февраль за штаны полинялые.
Конечно, пребудет и мокро, и ветрено,
Зима отползёт с перекошенной рожею.
Но чую, что нынче страна безответная
До сердца останется промороженной.
Не значится на карте,
Заснеженный, ничей,
Лежит десятый квартал,
Глотая дым печей.
Здесь судьбы замешали
Яик да Колыма.
Цыганка в серой шали
Стучит во все дома,
Дымят бычком столетья,
Прилипшие к губе...
Не ты ли в сорок третьем
Врала на Барабе?
Пристала - шибко плохо,
Ох, порчи-то на мне...
Не лезь из кожи, цоха,
Облом - лавэ нанэ.
Десятый квартал, речка,
Опять сверну к домам...
Дешёвой тонкой свечкой
Горит моя камам:
К сто первым и десятым,
К сороковым ещё,
К тверёзым и поддатым
С дублёной кожей щёк,
К солдатику, что сгинул,
К бабенке, что ничья.
Гори, моя лучина,
Сгорю с тобой и я:
От порчи окосею,
Цыганка не врала...
Расея ты, Расея,
Десяты квартала...
29 марта 2015, «Десятый квартал, Вера Кузьмина, Веник Каменский.
________________________________________
На миру, на юру…
Мария Петровых
мертвый тополь – как тело Христа у Мантеньи:
помнишь раны в истертых ступнях?
галка мечется в оголтелом волненье,
точно угольная головня,
точно черная метка с небесной ладони
на шершавой речной пятерне;
и, спасаясь гуртом от холодной погони,
стадо облак уходит по ломкой соломе,
по кустам, по сожженной стерне,
перелесками, лютыми сквозняками,
под березовые хлысты,
а в подпалинах мшистых ощеренный камень
прячет в щели мошну темноты;
крепнет вихорь над выгнутою дугою
посиневшей с натуги Оки,
и, внимая закоченелой щекою,
как родному – в ушах оглашенному вою,
ты касаешься Отчей щеки.
славь же тополя Крест и реки Полумесяц
до мгновенья, как песенный Бог
в полночь выпустит стадо небесных Медведиц
из заоблачных тесных берлог.
29 марта 2014 года, «На ветру»,
rassvet45