Срок догадок о жизни не только истёк, но и вытек,
Словно лиственный глаз из-под сумрака хвойной ресницы.
Где твой друг? Где собрат? Наконец, где твой недруг и критик?
Мимоходные кошки и мимо летящие птицы.
Мимоходным нальешь молочка в поржавелое блюдце,
Мимолётным насыплешь в картонку остаток печенья...
Рвутся крепкие связи, а слабые связи не рвутся,
Ибо не придавала ты им никакого значенья.
Не лукавь! У тебя еще есть неразрывные связи
С теми, кто до тебя рифмовал роковые догадки
И тебе оставлял то на точке, то на полуфразе
Для медлительной мысли твоей и поля и закладки.
14 сентября 2004, Инна Лиснянская.
Словно лиственный глаз из-под сумрака хвойной ресницы.
Где твой друг? Где собрат? Наконец, где твой недруг и критик?
Мимоходные кошки и мимо летящие птицы.
Мимоходным нальешь молочка в поржавелое блюдце,
Мимолётным насыплешь в картонку остаток печенья...
Рвутся крепкие связи, а слабые связи не рвутся,
Ибо не придавала ты им никакого значенья.
Не лукавь! У тебя еще есть неразрывные связи
С теми, кто до тебя рифмовал роковые догадки
И тебе оставлял то на точке, то на полуфразе
Для медлительной мысли твоей и поля и закладки.
14 сентября 2004, Инна Лиснянская.
Два мира властвуют от века,
Два равноправных бытия:
Один объемлет человека,
Другой — душа и мысль моя.
И как в росинке чуть заметной
Весь солнца лик ты узнаешь,
Так слитно в глубине заветной
Всё мирозданье ты найдешь.
Не лжива юная отвага:
Согнись над роковым трудом —
И мир свои раскроет блага;
Но быть не мысли божеством.
И даже в час отдохновенья.
Подъемля потное чело,
Не бойся горького сравненья
И различай добро и зло.
Но если на крылах гордыни
Познать дерзаешь ты как бог,
Не заноси же в мир святыни
Своих невольничьих тревог.
Пари всезрящий и всесильный,
И с незапятнанных высот
Добро и зло, как прах могильный,
В толпы людские отпадет.
14 сентября 1884, Афанасий Фет, «Добро и зло».
Алел ты в зареве Батыя -
И потемнел твой жуткий взор.
Ты крылья рыже-золотые
В священном трепете простер.
Узрел ты Грозного юрода
Монашеский истертый шлык -
И навсегда в изгибах свода
Застыл твой большеглазый лик.
14.IX.1915, «Шестикрылый. Мозаика в Московском соборе»,Иван Бунин.
И потемнел твой жуткий взор.
Ты крылья рыже-золотые
В священном трепете простер.
Узрел ты Грозного юрода
Монашеский истертый шлык -
И навсегда в изгибах свода
Застыл твой большеглазый лик.
14.IX.1915, «Шестикрылый. Мозаика в Московском соборе»,Иван Бунин.
Что ж? От озноба и простуды —
Горячий грог или коньяк.
Здесь музыка, и звон посуды,
И лиловатый полумрак.
А там, за толстым и огромным
Отполированным стеклом,
Как бы в аквариуме темном,
В аквариуме голубом —
Многоочитые трамваи
Плывут между подводных лип,
Как электрические стаи
Светящихся ленивых рыб.
И там, скользя в ночную гнилость,
На толще чуждого стекла
В вагонных окнах отразилась
Поверхность моего стола,—
И, проникая в жизнь чужую,
Вдруг с отвращеньем узнаю
Отрубленную, неживую,
Ночную голову мою.
14-24 сентября 1922, Берлин, Владислав Ходасевич, «Берлинское»
