Стальные тросы жил,—
Так покидай без жалости
Места, в которых жил.
Земля кружится в ярости
И ты не тот, что был,—
Так покидай без жалости
Всех тех, кого любил.
И детски шалы шалости
И славы, и похвал,—
Так завещай без жалости
Огню все, что создал!
22 сентября 1935, по дороге из Коктебеля,
Михаил Зенкевич, "Дорожное".
Так покидай без жалости
Места, в которых жил.
Земля кружится в ярости
И ты не тот, что был,—
Так покидай без жалости
Всех тех, кого любил.
И детски шалы шалости
И славы, и похвал,—
Так завещай без жалости
Огню все, что создал!
22 сентября 1935, по дороге из Коктебеля,
Михаил Зенкевич, "Дорожное".
Старый зонт, авоська, а в ней кулёчек...
С головою кипельной, как в бинтах,
На Колхозной площади бывший летчик
Пшенной кашей кормит озябших птах.
В нем еще гудят и азарт, и тяга,
К небесам вздымающие металл...
Вот, ведь, вроде - земной чертяка,
А не меньше ангелов налетал!
Видно, очень ценит его Создатель,
Если в райских кущах еще не ждут,
Если он, по-прежнему, испытатель,
Но теперь испытывает нужду...
А ему за это - рассветов накипь,
И глухую россыпь осенних нот,
И ночных дождей водяные знаки
По кленовой охре лесных банкнот.
22 сентября 2011 года, «Испытатель», Игорь Царев.
С головою кипельной, как в бинтах,
На Колхозной площади бывший летчик
Пшенной кашей кормит озябших птах.
В нем еще гудят и азарт, и тяга,
К небесам вздымающие металл...
Вот, ведь, вроде - земной чертяка,
А не меньше ангелов налетал!
Видно, очень ценит его Создатель,
Если в райских кущах еще не ждут,
Если он, по-прежнему, испытатель,
Но теперь испытывает нужду...
А ему за это - рассветов накипь,
И глухую россыпь осенних нот,
И ночных дождей водяные знаки
По кленовой охре лесных банкнот.
22 сентября 2011 года, «Испытатель», Игорь Царев.
