25 сентября. Рассказ дня. Кума
Одна из самых дорогих дач недалеко от озера: дом в шведском стиле, прекрасные старые сосны и яркие цветники перед обширной террасой. ( Collapse )
25 сентября 1943, Иван Бунин.
September 25th, 2015
Одна из самых дорогих дач недалеко от озера: дом в шведском стиле, прекрасные старые сосны и яркие цветники перед обширной террасой. ( Collapse )
25 сентября 1943, Иван Бунин.
25 сентября. Глава дня
...( Collapse )
Но те, которым в дружной встрече
Я строфы первые читал...
Иных уж нет, а те далече,
Как Сади некогда сказал.
Без них Онегин дорисован.
А та, с которой образован
Татьяны милый Идеал...
О много, много Рок отъял!
Блажен, кто праздник Жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина,
Кто не дочел Ее романа
И вдруг умел расстаться с ним,
Как я с Онегиным моим.
Конец.
25 сентября. Песни Достойных
Подтяну поясок
И пойду на восток.
Бей, таежник, меня из обреза,
Жахни в сердце, браток,
Положи под кусток.
Схорони меня, друг, под осиной
И лицо мне прикрой
Придорожной парчой.
Чтобы пахло мне душной овчиной,
Восковою свечой
И медвежьей мочой.
Сам себя потерял я в России.
Вживе, как по суду,
Мимо дома бреду.
В муравьиное царство Кащея
Принесу, как брелок,
Костяную дуду.
То ли в песне достоинство наше,
То ли в братстве с землей,
То ли в смерти самой.
Кривды-матушкы голос манящий
Зазвучит за спиной
И пройдет стороной.
Я надену кольцо из железа,
Подтяну поясок
И пойду на восток.
Бей, таежник, меня из обреза,
Жахни в сердце, браток,
Положи под кусток.
25 сентября 1957, Арсений Тарковский
( Collapse )
25 сентября. Вехи истории
Тредиаковский
В семье, где молитвы, брусника и квас,
Он рос долговязой неломанной елкой,
Влезал полорото в осеннюю грязь
И слушал опарные банные толки.
Сквозь песню подпаска, рубец на белье
Нездешняя жалоба флейты пробилась.
Откуда поповскому сыну сие?
Привычней акафисты, водка да силос.
Пешком до Парижа. Поел оплеух.
Поэтам сегодняшним - столько бы палок.
В потемках, обрывках, обломках, на слух,
Дождем и свечным огоньком пробивалось.
И, ногтем царапая раму в окне,
В помойные лужи незряче уставясь,
Он слышал героев Эллады в огне,
В бою и в объятиях пышных красавиц.
Вольтер в перемятом ночном колпаке
Смотрел непонятно с немытых тарелок,
Гекзаметр обидно ломался в руке
И рядом маячило "Слово и Дело".
Но хуже застенка - насмешек гора,
Сознание, что обошли, обогнали.
Зеленым вином запивай вечера,
Придворным смешком заедай пасторали.
Потом потащили в слепящую стынь,
Парик растрепался и сбился направо.
Дома, першпективы, ворота, кресты
Кривились, как будто хватили отравы.
Не поняли - просто свершали обряд.
Никто не заметил, как бился и плакал
Обрывок стиха - неуклюж и крылат,
Забравшись с трудом на церковную паперть.
Никто не увидел, что в нищей толпе,
Кусая платочек, стояла Россия,
Махнула рукой - поняла, не стерпеть,
Заплакав о верном, восторженном сыне.
25 сентября 2012 года, Вера Кузьмина, Веник Каменский
( Collapse )
25 сентября. В шуме городском
Свою простую музыку услышишь.
Она твоя, ты с ней давно знаком -
Ну разве что тональностью повыше...
Снимаю шапку с бритой головы,
На солнце греясь по пути с работы.
Конечно, я не "виртуоз Москвы",
Но видит бог, я попадаю в ноты.
25 сентября 2011 года, «Мой город», Чен Ким,
chen_kim25 сентября. Прийти в себя
25 Сентября. С утра густой туман и тепло. Перед обедом пришло солнце, и вышел редкостный осенний тихий день. Я собрался в лес, Ляля одобрила и напутствовала: ступай, придешь в себя. И я заметил эти слова, подумал об этом «придешь в себя» и пошел. Избегая дорог, свертывая с тропинки в тропинку, я пришел в настоящий лес, где росло все от себя, без руки человеческой. На одной еловой лапке, опущенной вниз, лежал упавший листик осины, красный как бочок сентябрьской упавшей груши. На этом круглом красном с зубчиками листе лежала крупными как жемчуг каплями свежая роса. Я взял этот красный листик, слизнул роску и не бросил его, а совсем бессознательно уложил его точно на то самое место, где он был: на елке у сгиба спущенной лапки.
И вот после того, как я слизнул росу, вдруг, как это бывает со мной только в лесу, вдруг открылись мои глаза на какой-то празднично-радостный мир возле меня. В этом мире нет дорог в будущее, куда так все стремятся, не помня себя, в этом мире нет путей в прошлое, о котором вздыхают. Передо мной, перед самими моими глазами был тот самый желанный мир, в котором все прекрасно, совершенно и просто.
Оказалось, та спущенная лапка, на которой лежит красный листик осени, принадлежит огромному дереву, завладевшему в лесу большим пространством. В лиственном лесу, овладевая пространством для себя и для своего потомства, это гигантское дерево осыпало светолюбивые травы своими ядовитыми иглами и сыпало неустанно семена. И так за много лет у осин и берез это мощное дерево отвоевало себе много места. Далеко вокруг засел теперь частый ельник, и багряные осины, и золотые березы, прощаясь с летом, осыпали своими цветистыми дарами весь этот мощный род.
Я сел на уступ огромного корня дерева-родоначальника, и на что бы только теперь ни упал мой взгляд, все свободно входило в мое внимание и открывало мне душу, как будто сама душа моя открывалась здесь, как особенно мощное дерево победитель, которому весь лес вокруг, все деревья, все существа, празднуя и подчиняясь, посылали, осыпая, свои дары. Никуда мне больше не нужно было стремиться, я пришел. И мне радостно было вспомнить, как друг мой сегодня, провожая меня в лес, сказал, ступай, ступай, придешь в себя. Так вот что, значит, и было: я пришел в себя.
25 сентября. Лев Болдов. Храм Покрова на Нерли
Изморось. Голые ветви осенние.
Гул электрички вдали.
Привкус отчаянья. Пристань спасения.
Храм Покрова на Нерли.
Вот он – рукою дотронуться хочется
До белокаменных стен.
Полдень. Прозрачный покой одиночества.
Горькой гармонии плен.
Как он парит над холмами и долами
Этой усталой земли,
Нищими селами, рощами голыми –
Храм Покрова на Нерли!
Поле безлюдное. Речка неспешная.
Край, всем открытый ветрам.
Путь потерявшие, лишние, грешные –
Все мы придем в этот храм!
Вынырнув из обессилившей взрослости –
В детство, забытое здесь,
Молча шепчу я «Помилуй мя, Господи,
Если ты все-таки есть!
Дай мне наивных надежд воскресение,
Тихую мудрость пошли».
Изморось. Рыхлое небо осеннее.
Храм Покрова на Нерли.
25 сентября 2001 года, Болдов Лев
25 сентября. Волны памяти
И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.
Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, мое упоенье,
моя золотая печаль!
Свежо, и блестят паутины...
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.
И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц --
что робкие детские строки
в пустыне старинных страниц.
25 сентября 1919, Владимир Набоков, «Осень»
( Collapse )
Волшебный сентябрь
Сегодня пополнял запасы воды, ходил к источнику в Коньково. Шел нарочито кругом, чтобы побольше побыть в лесу. Пока шел фотографировал, ну и нарифмовал немножко.
Плохой июль, хороший август,
сентябрь - волшебный! Благодать!
Прозрачен свет, а воздух тАк густ,
что в банки можно наливать!
Весь этот хруст, весь этот запах,
цвета все эти закатав,
мы в зимних белых жестких лапах
продержимся до вешних трав!
1.
( Collapse )
