Блог Владимира Азарта

Сегодня ровно 165 лет со дня его кончины.

Розы цветущие, розы душистые, как вы прекрасно
В пестрый венок сплетены милой рукой для меня!
Светлое, чистое девственной кисти созданье, глубокий
Смысл заключается здесь в легких, воздушных чертах.
Роз разновидных семья на одном окруженном шипами
Стебле — не вся ли тут жизнь? Корень же твердый цветов —
Крест, претворяющий чудно своей жизнедательной силой
Стебля терновый венец в свежий венок из цветов?
Веры хранительной стебель, цветущие почки надежды,
Цвет благовонный любви в образ один здесь слились, —
Образ великий, для нас бытия выражающий тайну;
Все, что пленяет, как цвет, все, что пронзает, как терн,
Радость и скорбь на земле знаменуют одно: их в единый
Свежий сплетает венок Промысел тайной рукой.
Розы прекрасные! в этом венке очарованном здесь вы
Будете свежи всегда: нет увяданья для вас;
Будете вечно душисты; здесь памятью сердца о милой
Вас здесь собравшей руке будет ваш жив аромат.

Василий Жуковский, «Розы».

Примечание: «Стихотворение это написано В. А. Жуковским незадолго до его кончины, по следующему случаю: к 29 января, ко дню рождения поэта, был прислан ему рисунок из разноцветных роз, стебли которых расположились в виде креста. В письме, при котором был прислан рисунок, выражалась скорбь об усилении телесных страданий поэта, и потом сказано: „Венок из роз в его соединении с крестом, из которых цветы произрастают и к которому они снова возвращаются, живо представлял нам образ друга страдающего, но сохранившего среди самых страданий живость и свежесть души“. Письмо заключалось сими словами: „Пусть же поэт переложит в слова мысли наши, которые мы едва могли выразить образно, и впишет их сам в венок, для него сплетенный“. Заметим, что рисунок, назначаемый к 29-му января, опоздал и был получен Жуковским в марте, — а в апреле уже не стало поэта» («Русская беседа». 1856. № 1. С. 12).

Памяти В. А. Жуковского
1
Я видел вечер твой. Он был прекрасен!
В последний раз прощаяся с тобой,
Я любовался им: и тих, и ясен,
И весь насквозь проникнут теплотой...
О, как они и грели и сияли –
Твои, поэт, прощальные лучи...
А между тем заметно выступали
Уж звезды первые в его ночи...
2
( Collapse )

                                       М. П.

Моцарт в лёгком опьяненье
       Шёл домой.
Было дивное волненье,
       День шальной.

И глядел весёлым оком
       На людей
Композитор Моцарт Вольфганг
       Амадей.

Вкруг него был листьев липы
       Лёгкий звон.
"Тара-тара, тили-тики, –
       Думал он. –

Да! Компания, напитки,
       Суета.
Но зато дуэт для скрипки
       И альта".

Пусть берут его искусство
       Задарма.
Сколько требуется чувства
       И ума!

Композитор Моцарт Вольфганг,
       Он горазд, –
Сколько требуется, столько
       И отдаст…

Ox, и будет Амадею
       Дома влёт.
И на целую неделю –
       Чёрный лёд.

Ни словечка, ни улыбки.
       Немота.
Но зато дуэт для скрипки
       И альта.

Да! Расплачиваться надо
       На миру
За веселье и отраду
       На пиру,

За вино и за ошибки –
       Дочиста!
Но зато дуэт для скрипки
       И альта!

Давид Самойлов, 24 апреля 1981, «Дуэт для скрипки и альта».

Прощайте, миленькие бредни
И мой почтенный идеал!
Не первый я, не я последний
Вас и творил и прославлял,
Но первый я вас разгадал.
Мне будет сладко и утешно
В другие годы вас читать,
Мой жар безумный и безгрешный
Мою любовь воспоминать;
Тогда с улыбкою унылой
На ваши строки посмотрю
И молвлю: господи помилуй!
И тихо книгу затворю.

24 апреля 1825, Николай Языков, «Прощание с элегиями».

За что люблю я с детства жизнь и землю?
За то, что все в ней тайной веселит,
За то, что всюду вещему я внемлю —
Ничто не дарует, но все сулит.
( Collapse )

Ну, как же это мне сказать,
Когда звенит трамвай,
И первая звенит гроза,
И первая трава,
И на бульварах ребятня,
И синий ветер сел
На лавочку,
И у меня
На сердце карусель,
И мне до черта хорошо,
Свободно и легко,
И если б можно, я б ушел
Ужасно далеко,
Ну, как же это мне сказать,
Когда не хватит слов,
Когда звенят твои глаза
Как запах детских снов,
Когда я знаю все равно -
Все то, что я скажу,
Тебе известно так давно,
И я не разбужу
Того, что крепко, крепко спит.
Но не моя ж вина,
Что за окном моим кипит
Зеленая весна.
Но все равно такой порой,
Когда горит закат,
Когда проходят надо мной
Большие облака,
Я все равно скажу тебе
Про дым, про облака,
Про смену радостей и бед,
Про солнце, про закат,
Про то, что, эти дни любя,
Дожди не очень льют,
Что я хорошую тебя
До одури люблю.

24 апреля 1935, Павел Коган.



Различны прежде были меры
Владыки, воина, жреца,
Пирата, мастера, гетеры
И земледельца, и купца.
Теперь один запас понятий,
Один разменочный язык
Равняют всех в гражданстве братий;
Обличья заменил ярлык.
Бьют тем же шаром те же кегли
Бунтарь, епископ и король,
Клейма фабричного избегли
Вы, чья не обуяла соль!
Мир плоско выровнен, а духа
Единомысленного нет;
Летит Эринния — Разруха —
За колесницею побед.

24 апреля 1944 года, Вячеслав Иванов.
( Collapse )

Я не раз в томленьи проходил.
Там цветы цвели, благоухая,
Там фонтан жемчужной пылью бил.
У ворот неведомого Рая
Я, как прежде, голову склонил.

И, как прежде, знаю: не войти мне
В эти, лалом яркие, врата.
Не прославит в умиленном гимне
Счастье жизни тихая мечта.
Да, как прежде, знаю: не войти мне, –
Дверь, сверкая лалом, заперта.

И опять, далеким полукругом,
В степь глухую путь мой поведет.
Там – один, с любовницей иль с другом –
Буду слышать грозный зов: «Вперед!»
Путь ведет далеким полукругом,
И пылает жгучий небосвод.

24 апреля 1915, Варшава. «У райских врат», Валерий Брюсов.


Опрокинут, распластан, рассужен врозь
Призрак мира от солнц до бацилл…
Но в зрачки, в их тигриную суженность,
По заре серый дождь моросил.

Там по памяти, в комнатах замкнутых,
Бродят цифры, года, имена…
А голодный крестьянин в глаза кнутом
Клячу бьет от пустого гумна.

Сны вершин в бармах Фета и Тютчева,
В кружевах Гете иль Малларме…
Но их вязь – план чьей драмы? этюд чего?
Их распев – ах, лишь в нашем уме!

День Флориды – ночь Уэльса. Но иначе –
Изотермы жгут тысячу тел:
Топчут Гамлета Хорь-и-Калинычи,
Домби дамбами давят Отелл.

Говори: это – песня! лениво лги
Там, в тетради, чертами чернил:
Но, быть может, писк муромской иволги
Кровью каплет в египетский Нил.

Колбы, тигли, рефракторы, скальпели
Режут, лижут, свежат жизнь, – но вот
Явь – лишь эти за окнами капли и
Поцелуй в час полночных свобод.

24 апреля 1923, «Явь», Валерий Брюсов.

разных стран и времени. И вместе очень хороши.
( Collapse )