Теперь - о небе.
Пределы? нет их!
Цель – бесконечность!
Из песен петых —
Звездная млечность.
Там дальше – туманность
Ориона иль Лиры…
Отточенных слов чеканность,
Лезвием секиры.
Канат корабля отруби!
Новых норманнов наезды!
Мелкие отруби,
Рассыплются звезды.
Земля? – зелененький мяч!
Луна? – нет совсем!
Человеческий плач
В пространствах нем.
Вне изведанных стран дыши
Потоком твердым эфира!
Прощайте, милые ландыши,
Орион и Лира!
25 августа 1920, «Пределы», Валерий Брюсов.
Прямо в эфир
Рвётся тропа.
— Остановись! —
Юность слепа.
Ввысь им и ввысь!
В синюю рожь!
— Остановись! —
В небо ступнёшь.
25.08.1921, Марина Цветаева.
Насмешлива, медлительна, легка
их мимика средь синего эфира.
Объятьям подражают облака.
Ленивая небесная сатира
на тщание географа, на лик
изменчивый начертанного мира;
грызет лазурь морская материк.
И — масками чудовищными — часто
проходят образы земных владык:
порою, в профиль мертвенно-лобастый
распухнет вдруг воздушная гора,
и тает вновь, как тает коренастый
макроцефал, которого вчера
лепили дети красными руками,
а нынче точит оттепель с утра.
И облака плывут за облаками.
25. 8. 1929. Владимир Набоков. «Облака».
Какое небо над Москвой!
Не вознамерился ль Создатель
К какой-нибудь особой дате
Потешить душу синевой?
И небо наделить тотчас
Незамедлительным движеньем,
Пиры как будто и сраженье
Продемонстрировав для нас?
А может - праздник небольшой,
Протирка неба происходит.
Над нами медленно восходит
"Кристалл" - стиральный порошок.
Хоть разъяснили нам давно,
Что в небе - пустота и небыль,
Но слова два - душа и небо -
Всё слиться норовят в одно.
Лети, лети, моя душа,
За облака, за перевалы.
Не жаль, что прожито так мало,
А жаль, что жизнь так хороша.
Что у дороги на краю
Мечта нелепая осталась -
Сменить и мудрость, и усталость
На юность глупую свою.
Упрек за это бы - кому,
Что, суеверней печенега,
Стою перед огромным небом,
Причастен будто бы к нему?
За загнанного в кровь коня,
За дом с разбитыми сердцами
И за обеды с подлецами
Прости, о Господи, меня!
25-26 августа 1980, Юрий Визбор.
