Я болен; не выхожу.
Я перед верандою дачной
В соломенном кресле сижу.
Вверху возникают и тают
Кудрявых стада облаков,
Из леса ко мне долетают
Мольбы паровозных гудков,
Прохладное катится лето
В сиянии, в сини, в цвету.
А вот наконец и газета!
Спасибо! Ну что же; прочту.
Министры сбегают, бросая
Народы на гибель и ад.
И шляются, все истребляя,
Огромные орды солдат,
В волнах, посреди океанов,
Беспомощно тонут суда,
Под грохотом аэропланов,
Сгорая, горят города.
Хвастливые лживые речи
Святош, полицейских, владык…
А солнце все греет мне плечи,
И я головою поник,
И вот уж уводит дремота
Меня за собой в полутьму,
Где вижу знакомое что-то,
Родное, но что — не пойму.
А, детство! Высокие ели,
И милой сестры голосок,
И желтые наши качели,
И желтый горячий песок…
Сентябрь 1940, Николай Чуковский.
Художник Финогенова Млада Константиновна
