Из дневника 1917 года:
5 октября. Вчера вечером около одиннадцати ветер повернул, — с северо-запада. Вызвездило. Я стоял на последней ступеньке своего крыльца — как раз против меня был (над садом) Юпитер, на его левом плече Телец с огоньком Альдебарана, высоко над Тельцом гнездо бриллиантовое — Плеяды.
Нынче очень холодно, ветер почти с севера, солнечный день. Ездил с Колей к Муромцевым. Как хороша его усадьба с этими деревьями в остатках осенней листвы (когда ехали, поразило Скородное далеко <нрзб.>, мех (пух, что ли) зверя — дымчато-серый, кое-где клоки рыжеватой шерсти еще не ощипаны. Далекий лесок под Щербачевкой — цвета сухой малины. Прочие лесочки за <нрзб.> — все бурое <нрзб.>.
Петруха, кучер Муромцевых: «Все начальники продают... мне племянник пишет, он брехать не будя».— Послал книгу Милюкову. (Дня три тому назад — Белоруссову.)
Два стихотворения, опубликованных в газете «Южное слово», Одесса, 1919, № 25, 22 сентября (5 октября):
– Дай мне, бабка, зелий приворотных,
Сердцу песен прежних, беззаботных,
Отдыха глазам.
– Милый внучек, рада б, да не в силах:
Зелья те цветут не по лесам,
А в сырых могилах.
<1918>
ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ
У райской запретной стены,
В час полуденный,
Адамий с женой Еввой скорбит:
Высока, бела стена райская,
Еще выше того черные купарисы за ней,
Густа, ярка синь небесная;
На той ли стене павлины сидят,
Хвосты цветут ярью-зеленью,
Головки в зубчатых венчиках;
На тех ли купарисах птицы вещие
С очами дивными и грозными,
С голосами ангельскими,
С красою женскою,
На головках свечи восковые теплятся
Золотом-пламенем;
За теми купарисами пахучими –
Белый собор апостольский,
Белый храм в золоченых маковках,
Обитель отчая,
Со духи праведных,
Убиенных антихристом:
– Исусе Христе, миленький!
Прости душу непотребную!
Вороти в обитель отчую!
1919
А еще в разные годы были написаны три рассказа:
год 1923 - "Несрочная весна" (он у меня сегодня будет отдельным постом);
год 1938 - рассказ "Стёпа" (Темные аллеи);
год 1940 - рассказ "Визитные карточки" (Темные аллеи).
