Ну прощай, прощай до завтра,
Послезавтра, до зимы.
Ну прощай, прощай до марта.
Зиму порознь встретим мы.
Порознь встретим и проводим.
Ну прощай до лучших дней.
До весны. Глаза отводим.
До весны. Ещё поздней.
Ну прощай, прощай до лета.
Что ж перчатку теребить?
Ну прощай до как-то, где-то,
До когда-то, может быть.
Что ж тянуть, стоять в передней,
Да и можно ль быть точней?
До черты прощай последней,
До смертельной. И за ней.
<1973> Александр Кушнер.
Ты, воробей,
как человек, пластичен:
Всюду живёшь,
где живёт человек.
К жизни любой,
как и он, привыкаешь,
Розу ветров
держишь в клюве твоём.
Берег Янцзы
сближает с берегом Темзы
Выпрост твоих
быстрых, коротких крыл.
Всем, воробей,
ты сродни человеку —
И для тебя
в сердце есть уголок.
Ближе к зиме
я сколочу кормушку
И за окном
нитками укреплю.
29.11.1978, 1989. Юрий Колкер, «Подражание китайскому».
Над взлохмаченным инеем
полыхнуло сейчас
солнце новое синее
засветившее нас.
Далеко за сугробами
допотопной зимы
были высоколобыми
только смолоду мы.
Придержав в проспиртованной
пылкой клетке грудной
выдох, запеленгованный
нерадивой гебней,
заминая для ясности,
кто милей из подруг —
шли навстречу опасности,
расступавшейся вдруг.
Ведь когда-то в империи
зла загадочно был
дух первичней материи,
тоже шедшей в распыл.
…………………………
Будто белка, снующая
в холода по стволу,
пробежала зовущая
Божья искра — в золу.
Забуреть, заберложиться
кое-как удалось,
остальное приложится.
Доживем на авось
и не видя трагедии,
что владеем пером
в третьем тысячелетии
хуже, чем во втором.
Мир крутой, обезбоженный,
не подвластный врачу,
впредь рукой заторможенной
рисовать не хочу.
29.11.1998, Юрий Кублановский.
