Весенний лепет не разнежит
Сурово стиснутых стихов.
Я полюбил железный скрежет
Какофонических миров.
В зиянии разверстых гласных
Дышу легко и вольно я.
Мне чудится в толпе согласных -
Льдин взгроможденных толчея.
Мне мил - из оловянной тучи
Удар изломанной стрелы,
Люблю певучий и визгучий
Лязг электрической пилы.
И в этой жизни мне дороже
Всех гармонических красот -
Дрожь, побежавшая по коже,
Иль ужаса холодный пот,
Иль сон, где некогда единый,-
Взрываясь, разлетаюсь я,
Как грязь, разбрызганная шиной
По чуждым сферам бытия.
24-27 марта 1923, Saarow
Владислав Ходасевич.
В кромешной тьме, как в материнском лоне,
Не страшно. Только дождь идёт, шурша.
А в тупике, в заброшенном вагоне,
Живут два респектабельных бомжа.
Философы. Один из Запанского,
Другой (во, чёрт!) – из Сызрани якут.
Тут не услышишь матерного слова.
А дальше, чем за водкой, не пошлют.
Мне тут тепло, как дома, и не тесно.
Бананов гроздь да хлеба каравай.
- Якут, не мельтеши, скажи мне честно,
Как по-якутски будет – «наливай»?
Поговорим о Марксе, о Сократе,
О воровстве московских воротил.
Что человек?
Стреляет, любит, платит.
А после – бац! – и будто и не жил…
В кромешной тьме весь мир нас позабудет.
Где под дождём фонарь луны погас.
Лишь только б там ещё остались люди,
Пусть даже и отвергнувшие нас.
24 марта 2014 года, «О философии», Чепурных Евгений Петрович
А может, и нет
Ни Америк, ни Азий, ни Африк?
А может, всё врут про гренладские синие льды?
А есть только дворик самарский, прозрачный, как капля,
Да старые шлепанцы цвета стоячей воды.
А может, и нет над скамеечкой кустиков хлипких,
Дрожащих и сирых в полночный и утренний час.?
А есть только мартовский воздух,
Разумный и липкий.
И лепит он сам из себя
Всё, что хочет, для нас.
И тихо душа расплывается в разные стороны,
Где Африки нет и Америки нету окрест.
А душу не видят
Ни люди, ни звери, ни вороны.
Зачем её видеть?
Она и без этого есть.
24 марта 2015 года, Чепурных Евгений Петрович, 2015
