Письмо от 16 ноября 1823 года:
Мой Дельвиг, я получил все твои письма и отвечал почти на все. Вчера повеяло мне жизнию лицейскою, слава и благодарение за то тебе и моему Пущину! Вам скучно, нам скучно: сказать ли вам сказку про белого быка? Душа моя, ты слишком мало пишешь, по крайней мере слишком мало печатаешь. Впрочем, я живу по-азиатски, не читая ваших журналов. На днях попались мне твои прелестные сонеты — прочел их с жадностью, восхищением и благодарностию за вдохновенное воспоминание дружбы нашей. Разделяю твои надежды на Языкова и давнюю любовь к непорочной музе Баратынского. Жду и не дождусь появления в свет ваших стихов; только их получу, заколю агнца, восхвалю господа — и украшу цветами свой шалаш — хоть Бируков находит это слишком сладострастным. Сатира к Гнедичу мне не нравится, даром что стихи прекрасные; в них мало перца; Сомов безмундирный непростительно. Просвещенному ли человеку, русскому ли сатирику пристало смеяться над независимостию писателя? Это шутка, достойная коллежского советника Измайлова. Жду также «Полярной звезды». Жалею, что мои элегии писаны против религии и правительства: я полу-Хвостов: люблю писать стихи (но не переписывать) и не отдавать в печать (а видеть их в печати). Ты просишь «Бахчисарайского фонтана». Он на днях отослан к Вяземскому. Это бессвязные отрывки, за которые ты меня пожуришь, и все-таки похвалишь. Пишу теперь новую поэму, в которой забалтываюсь донельзя. Бируков ее не увидит за то, что он фи-дитя, блажной дитя. Бог знает когда и мы прочитаем ее вместе — скучно, моя радость! вот припев моей жизни. Если б хоть брат Лев прискакал ко мне в Одессу! где он, что он? ничего не знаю. Друзья, друзья, пора променять мне почести изгнания на радость свидания. Правда ли, что едет к вам Россини и итальянская опера? — боже мой! это представители рая небесного. Умру с тоски и зависти.
16 ноября.
А. П.
Вели прислать мне немецкого «Пленника».
Примечания
Сатира к Гнедичу — послание Баратынского «Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры». Послание это было откликом на борьбу, вспыхнувшую в «Вольном обществе любителей российской словесности» между сторонниками двух различных направлений «гражданственной» поэзии: подлинно гражданской, прогрессивной, и официальной. Пропагандистом первой выступил Гнедич. Баратынский занял в этой борьбе промежуточную позицию, но в первой рукописной редакции послания (которую имеет в виду Пушкин) с чрезмерным сарказмом отозвался о ряде литераторов, противников Гнедича. Промежуточность общей позиции Баратынского и при этом несправедливость его частных характеристик и вызвали осуждение Пушкина.
Шутка, достойная... Измайлова — басни А. Е. Измайлова и его журнал «Благонамеренный» прославились вульгарностью и бестактностью.
«Полярная звезда» — альманах Рылеева и Бестужева.
Я полу-Хвостов — Пушкин имеет в виду стих Д. И. Хвостова «Люблю писать стихи и отдавать в печать» («К Ивану Ивановичу Дмитриеву»).
Новая поэма — «Евгений Онегин». Первоначально Пушкин часто называл «Евгения Онегина» поэмой в связи с лирической структурой своего романа в стихах.
Бируков ее не увидит — Александр Степанович Бируков — цензор Петербургского цензурного комитета, член Главного цензурного комитета в 1820-х годах.
Немецкий «пленник» — «Кавказский пленник» в переводе А. Е. Вульферта на немецкий язык