***
Перо, как пьяный плуг, из года в год бродило
по полю белому. Итог же страшно прост:
ведь всё, что это поле уродило,
пойдет не в закрома, а псу под хвост.
Пахать не устаю хоть на собачье благо,
ну а зачем, не знаю сам.
О, если б изведенная бумага
была нужна хоть на подтирку псам!
17 марта 1971
ЯЗЫК
Язык – произведение искусства,
он зодчеству и музыке сродни.
Как зверь в берлоге, коротает дни
в грамматике полуслепое чувство.
Язык – что сцена в каменных веках
с заклятьями и чарами Медеи,
где скоморохи ходят на руках,
где все слова – одни лишь лицедеи.
Язык – трагедия, коль мысль есть ложь.
Язык – комедия, коль он как сводня.
Но точит он себя всегда, как нож,
и век, что клык, вонзает в нас сегодня.
Ночь с 17 на 18 марта 1974
СПОР
Держу пари, что я еще не умер.
О. Мандельштам
Я спорю с миром, что еще не помер,
бьюсь об заклад, что еще буду жить.
Ползет, как жук, трамвай девятый номер,
не смерть моя – так черта ли тужить.
Ей-ей, не проиграю я заклада,
зане трамвай – отнюдь не Минотавр.
И в белой столе рыжая Эллада
сажает фиги, черный дуб и лавр
под медный грохот бубнов и литавр.
Родился в старом марте я под звон
сосулек и серебряной капели.
Поп, как архангел, вышел на амвон
и дёсную простер к моей купели.
А я полвека молча ожидал
саморожденья в жизни круговертной,
и под шумок мне дьявол нагадал,
что месяц март мне будет месяц смертный.
Горбатая к земле прижалась Спарта,
от зноя прячась к шелковицам в сень.
Еще не миновали Иды Марта,
еще не миновал Кириллин день.
И на всю жизнь я с целым миром спорю,
переорав стозевную молву,
что не поддамся ни тоске, ни горю
и что я сам себя переживу.
1–17 марта 1981 (автору 70 лет)