Блог Владимира Азарта

БИБЛЕЙСКИЙ СЛУЧАЙ
( Collapse )

5 декабря. День Конституции. По телевидению непрерывно передают восторги по поводу достижений промышленности, сельского хозяйства и международной политики. А продукты дорожают почему-то (?) Икра, рыба, обувь. Видимо, чем больше наши успехи, тем хуже мы должны жить. Ну, да черт с ними.

Из дневника Андрея Тарковского за 1973 год.

В те дни кроваво-роковые,
Когда, прервав борьбу свою,
В ножны вложила меч Россия –
Свой меч, иззубренный в бою, –
Он волей призван был державной
Стоять на страже, – и он стал,
И бой отважный, бой неравный
Один с Европой продолжал.
И вот двенадцать лет уж длится
Упорный поединок тот;
Иноплеменный мир дивится,
Одна лишь Русь его поймет.
Он первый угадал, в чем дело,
И им впервые русский дух
Союзной силой признан смело, –
И вот венец его заслуг.

13 июня 1867, «На юбилей князя А. М. Горчакова», Федор Тютчев.

Написано по поводу 50-летия государственной деятельности князя Александра Михайловича Горчакова (1798—1883), известного дипломата, сверстника и товарища А. С. Пушкина, воспитанника Царскосельского лицея, окончив который 9 июня 1817 г., он тогда же поступил на службу. 13 июня 1867 г., в связи с юбилеем, кн. Горчакову было пожаловано высшее государственное звание — государственного канцлера.

Тютчев поддерживал национальные побуждения в политике Горчакова: об этом свидетельствуют письма и стихотворные обращения поэта к нему, обыкновенно приуроченные к удачам русского кабинета. Однако откровенные письма Тютчева к жене говорят о двойственности его отношения к Горчакову. В письме из Петербурга от 13 июня 1867 г. (т. е. в день пожалования Горчакову звания канцлера и создания стихотворения) Тютчев рассказывал жене: «Вчера мы, с госпожой Акинфиевой во главе, ездили на вокзал встречать нашего милого князя-юбиляра, которого мы будем чествовать сегодня. Утром я прочел отчет об его разговоре по душам с императором Наполеоном. Это чистейшая вода, и любой разговор между двумя первыми попавшимися людьми мог бы оказать точно такое же воздействие и влияние на положение вопросов, ждущих своего разрешения, как этот мнимый политический диалог, честь которого почти исключительно принадлежала милейшему князю. Одним словом, это так же глупо, как и все остальное...». А на другой день, 14 июня, Тютчев писал жене следующее: «Итак, вчера отпраздновали юбилей милейшего князя Горчакова. В одиннадцать часов мы все собрались в церкви министерства, где была служба, после чего отправились в парадные комнаты, где был выставлен знаменитый альбом, содержащий 460 портретов, которые все бесследно потеряны для потомства. Тут все окружили юбиляра, и его товарищ Вестман прочел адрес. Но до этой минуты не было ни малейшего известия о его назначении канцлером... Делали всевозможные предположения, — неизвестность становилась томительной — как вдруг среди тишины твердый и ясный голос возвестил о прибытии императорского рескрипта. Это была очень сердечная телеграмма Государя, объявляющая юбиляру о даровании ему звания государственного канцлера. Жомини прочел ее вслух, и, пока он читал, я смотрел на доброе лицо этого бедного милого старика, достигшего вершины почести и не могущего ожидать ничего более в этом роде, кроме великолепных похорон, подобающих канцлеру. Он с трудом удерживал слезы. И все вокруг него были растроганы, что доказывает, какая это хорошая и симпатичная всем натура. Когда я подошел к нему с поздравлением, мы обнялись как два бедняка...». Источник: http://www.fedor-tutchev.ru/poezia177.html


Искусство в загоне, – сознаемся в этом!
Искусство затмила война.
Что делать в разбойное время поэтам,
Поэтам, чья лира нежна?

Дни розни партийной для нас безотрадны
Дни мелких, ничтожных страстей…
Мы так неуместны, мы так невпопадны
Среди озверелых людей.

Мы так равнодушны к их жалким раздорам
И к их интересам мертвы.
Мы тянемся к рекам и к вольным просторам
И в шелковый шепот травы.

Мы искренне славим паденье престолов
Во имя свободы людской!
Но если и после царей вы в тяжелых
Раздорах, – мы машем рукой!

Союзник царизма для нас не союзник,
Как недруг царизма – не враг.
Свободный художник зачахнет, как узник,
Попав в политический мрак.

Нам пакостны ваши враждебные будни,-
Мы вечным искусством горим.
Вы заняты “делом”, мы – только “трутни”,
Но званьем гордимся своим!

Отправьте ж искусство куда-нибудь к мифу,
Трещит от него материк!..
И кланяйтесь в пояс Голодному Тифу,
Диктатору ваших интриг!

13 июня 1917, Мыза Ивановна, Игорь Северянин,
«Поэза строгой точности», посвящено Борису Верину.

Мое хрупкое сердце разбито
А в груди догорает пожар
Нас не предали только шииты,
Алавиты и Асад Башар.

От Иуды, Кучума, Мазепы
Прорастает тот подлый обман
Вероломство укропов свирепых
Да турецкий кривой ятаган.

Свет в Крыму подает генератор
Из –за козней неверных татар,
А от газа раздувшийся Катар
Финансирует этот кошмар.

Что ж, считайте кровавое злато
Пожимайте ладонь палачу
Черногория просится в НАТО
Про болгар я вообще промолчу.

Над пустынями бомбами взрытыми
Пусть плывет мой пророческий стих,
Но с шиитами и алавитами
Никогда не сдаем мы своих.

Я парнишка простой, жизнью битый
Много видел я горя и лжи,
Но шиита я от салафита
Отличу, хоть глаза завяжи.

О шиит- православный ислама!
Нам отныне с тобой по пути
Мы по жизни идем только прямо
И вовеки так будем идти.

Среди санкций, блокад и диверсий
В предвкушении последней войны
С нами рядом отважные персы
Заратустры и Ксеркса сыны.

Берегите свои помидоры
Ройте ямы для новых могил
Нож нам в спину воткнувший который
И в РФ запрещенный ИГИЛ.

Не пеняйте на роль обстоятельств,
Что, мол, вышел неловкий момент
Никому не прощает предательств
Наш Российской земли президент.

Будь корыстен ты или распутен
Будь ты даже и не джентльмен
Все понять и простить может Путин.
Не прощает он только измен.

Заводите моторы пилоты
Наносите ответный удар.
Нам союзники армия с флотом
Алавиты и Асад Башар.

Пожалей обезумевших, Господи!
Тех, которых Ты медлил и мглил
Под водою, на суше и в космосе
И в сиянии титановых крыл.

В Империи развал. Шумят рабы.
Спартак в ударе. Просветлели лица.
Но чучело Вождя в плену томится,
А из провинций все текут гробы.
Окраины бурлят. Им отделиться
Хотелось бы. Кто в лес, кто по грибы -
Куда угодно. Лишь бы от судьбы.
А Император волен застрелиться.
Сенат прогнил. Лишь выправка да спесь.
Все скурвились. Пора срывать погоны.
Из Сирии выводят легионы.
Все правильно. Они нужнее здесь.
Империя, как тот презерватив,
Что пацаны всем скопом надували,
Вот-вот взорвется, матушка. Едва ли
Империю спасет инфинитив.
Что делать? Сам не знаю. Но держись.
И утешайся запрещенным средством.
Поэту не к лицу спасаться бегством.
Но все же крикнуть хочется: "Ложись!"

10 июня 1988 года, Евгений Ройзман.

( Collapse )

источник: http://kultinfo.ru/novosti/1861/?fb_action_ids=449314028556460&fb_action_types=og.likes

СРАМ ДА И ТОЛЬКО


***
Премьер-министр Столыпин
Ответил писателю Толстому,
Пытаясь объяснить матерому человечищу
Основы своей социально-экономической политики.

А вот премьер-министр Медведев
Не отвечает писателю Акунину
И не собирается ничего ему объяснять.

Интересно почему?

Потому ли, что Медведев, ясное дело,
не Столыпин?
Потому ли, что Акунин
недостаточно матерый?
Или потому,
Что бывает такая социально-экономическая политика
которую фиг объяснишь?

***
Сладко мне с тобой, Жуковский,
Время коротать,
И о мерзости кремлевской
Ничего не знать.

И клевать понурым носом
В сонной тишине.
Наболевшие вопросы
Врачевать не мне.

Ах, Василий мой Андреич,
Бедный мой певец,
Тут не может быть и речи,
В этом я не спец..

Спой мне, спой мне! Или, хочешь -
Я тебе спою,
Этой песенкой полночной
Горюшко завью.

Нам в крещенский вечерочек
Нечего гадать.
Ночь идет без проволочек.
Время почивать.

Смертных ропот безрассуден,
Непробудны сны.
Этой музыке приблудной
Внемлем мы одни.

Мы одни с тобой остались
Бездны на краю.
Эка жалость, эка малость…
Баюшки-баю

***
Не только мертвые сраму не имут.
Его не имут и глупые тоже.
Ну и конечно не имут бесстыжие.
И бесноватые. И сами бесы.

Ну в общем сраму полным-полно,
Сплошной ведь срам, говоря по правде,
Но его никто не имет уже.
Ни ты, ни я. Срам да и только.

***
Любить великую Отчизну,
Простой и мудрый наш народ.
Не пощадить ни сил, ни жизни,
Когда нас Родина пошлет.

Любить родимые пейзажи,
Леса, проселки, колоски.
И слабый пол любить, и даже
Надрыв лирической тоски!

Любить культуру и искусство,
Приплясывать и подпевать.
Питать возвышенные чувства,
Надежды гордые питать.

Любить историю родную,
Наследье дедов и отцов
И нашу славу боевую,
И гром побед, и звон клинков.

Любить, как мать, любить, как сына!
Любить, хранить, оберегать!
В слезах березки и осины,
И лиственницы обнимать!

Любить, сверкая блеском стали,
Бить всех, кто это разлюбил!..

Так завещал великий Гитлер,
Так доктор Геббельс нас учил.


***
На Мерседесе красная звезда,
Увитая георгиевской лентой,
И надпись шрифтом пламенным – «Броня
Крепка и танки наши быстры!»

О гордый внук славян и ныне дикий!
Сим победиши! Это ведь не тюнинг
Какой-нибудь, а – Господи прости! –
Преображенье истинное! Ныне

Твой битый мерс уже не иномарка
Подержанная, а непобедимый
И легендарный Т-34!
И за рулем его уже не ты,
Вернее ты, но уж не тот не прежний
одутловатый менеджер продаж,
а светлоокий витязь святорусский,
Отмстить сбирающийся неразумной Меркель!..

Так в истине и духе посрамлен
Материалистический, кичливый
Безбожный Запад. С нас вполне довольно
Сего сознания. Пусть плоть опять похмельна,
Но Дух-то бодр! и крепок. Ой, вы скрепы!

Да ой вы скрепы мои скрепы,
Скрепы новые мои,
Скрепы новые,
Духовные
Решетчатые!

Оригинал взят у pesen_net в Маша и президент.

Это она. И она из Харькова.
Оригинал взят у swinkin в Саша Кладбище

www.youtube.com

Премьера рубрики ХРИСТАРАДИНА в рамках проекта ГОСПОДИН ХОРОШИЙ - о нелегкой жизни депутатов в России. В главной роли -- Михаил Ефремов.

Граждане, в Думе сегодня, как в яме.
Жизнь депутата – сплошной самосуд.
То его дом обнаружат в Майами,
То его в бочке с цементом найдут.

Стонет сенатор. Бесправен патриций
Все запретили тебе депутат.
Собственность даже нельзя за границей!
Что нам в России ее покупать?

Если же выследят домик в Майами,
Блогеры нынче за всеми следят,
Тут же обложат такими… фуями,
Что никогда не отмоешь мандат.

Разве сопутствовал в жизни успех тем,
Кто никогда и ни в чем не грешны?
Вот, депутат по фамилии Пехтин –
Тоже в Америке домик нашли –

Правильный парень, еще из «Единства»,
Чувствует линию, знает шесток.
Все, как у всех: в Ленинграде родился,
После поехал на Дальний Восток.

Был по имуществу, был по бюджету,
После – за этику стал отвечать.
Нынче пришлось принести его в жертву:
Домик попал в интернет – и печать.

Как уж он каялся, бедный детина,
Как уж он клялся своей «Колымой»:
Типа, и домик не мой-то, а сына,
Типа и сын-то, наверно, не мой.

Он на трибуну поднялся, не труся,
Губы искусаны, руки дрожат.
Я, говорит, за мандат не держуся,
Я, говорит, не держусь за мандат.

Плача при виде отважного старца –
Все же он пятую Думу топтал! –
Все закричали: «Останься! Останься!
Мало ли домик, у многих квартал!»

«Нет!» – он дрожащими молвил устами,
Как партизанка, попавшая в плен.
Члены восторженной партии встали,
Все, как один возбудившийся член.

Так он и вышел из зала, заплакан.
Слезы у многих стояли в глазах.
Следом за ним потянулся Ломакин.
«Что-то мне плохо», - сквозь зубы, сказав.

Сбрасывать, видимо, будут слоями.
Все друг за другом пойдем по пятам.
Сколько еще нас поедет в Майами?
Как-то еще мы поместимся там?

Страшно отринуть родной околоток,
Это Америка. Там вам не тут!
Если там мучают наших сироток,
Можно представить, как нам поддадут!

Оригинал взят у jewsejka в ... // "Росбалт", 18 мая 2012 года